Мама умерла 31.12.2017
Почти пять суток в реанимации, в сознании, без возможности поговорить с близкими, подержать за руку...ужасная смерть. И целых полгода ада, предшествующих ей: два сильных инсульта, потеря почти полной двигательной активности в левой части тела, необходимость протезирования митрального клапана в сердце, отслойка сердечной хорды. Слишком много всего сразу на одного человека, слишком.
Вся громада ответственности свалилась на мои плечи подобно снежной лавине--курирование маминого здоровья и всевозможных обследований, ребёнок со школой, секциями, родительскими собраниями и периодическими хворями, ВСЕ, совершенно все обязанности по дому. Мои мальчики изо всех сил помогали, без них я бы точно не справилась...а справилась ли я? Родные заверяют,что я сделала всё, что было возможно, что ситуация уже не зависила от меня, что я тоже не из железобетонных блоков и имею право на нервные срывы. Может быть.
Мы с мужем проделали колоссальную работу, чтобы пробиться на операцию в Бакулевский кардиоцентр! Госпитализация туда была назначена на 15.01.2018. Невероятное количество сил, нервов, времени, денег, человеческих ресурсов, уговоров, требований и даже подделка бумаги от невролога по сговору с терапевтом. Маму должен был оперировать сам Бакерия--главврач Бакулевки! Тут я действительно сделала возможное и невозможное, здесь у меня ко мне нет претензий.
Я же никак не могу простить себе отсутствие обыкновенных любви и ласки к маме на протяжении всего этого сложного периода. Иногда мне казалось, что я её ненавижу, что лучше всё бросить и дождаться кончины. От трудностей и усталости у меня случались истерики, во время которых я кричала просто ужасные вещи! Я выла, срывалась на всех, кто попадался под руку, била посуду, рыдала. Я не принадлежала себе все эти месяцы: я принадлежала маме, сыну, мужу, коту, квартире--только не себе. Я была на коротком поводке--так мне казалось в моменты крайней слабости. Слабость вновь сменялась уверенностью и решимостью, я просила у всех прощения и устремлялась штурмовать очередную стену на пути к цели. А разве может даже самое искреннее "прости" сгладить нанесённую боль и обиду? Конечно, нет.
Но самое стыдное, самое грызущее изнутри--то, что я малодушно сбежала в самом конце истории. Я дёрнула мужа с работы, уже в сотый раз вызвала скорую, приготовила документы и сбежала под надуманным предлогом! Я сломалась всего в шаге от финишной черты! Я сдалась! Я отпустила ситуацию из своих рук, и никогда уже не прощу себе этого. Никогда!!! Я предала её! Я лишь оглянулась от двери, и эти глаза не сотрутся из моей памяти... Я пришла в больницу, когда маму увозили в реанимацию. Я не знаю, увидела ли она меня, стоящую в дверях приёмной палаты. Она умерла на пятый день после моего предательства.
Конечно, я не знала, чем закончится очередная госпитализация. Конечно, за полгода я исчерпала почти все свои жизненные ресурсы. Конечно, каждый человек уходит тогда, когда ему суждено уйти. Конечно, мама всё это видела и знала. Но всё это не оправдывает меня. Я должна была остаться и держать её за руку, я должна была до последней минуты давать ей понять, что она нужна нам! Нужна мне!!!
Мамочка, дорогая моя, только после твоей смерти я поняла, что люблю тебя. И всегда любила. Какая бы судьба нам с тобой ни выпала. Сколько бы горя мы с тобой ни выхлебали. Я люблю тебя. Пожалуйста, прости меня. Прости.
Теперь у нас только одно сражение: я отвоюю тебя у всех родственников, я отвезу твой прах за тысячу километров--туда, где ты просила тебя оставить. Я не дам им похоронить тебя, где удобно им. Ты будешь спать в родной земле, тебе будет спокойно. Я выполню данное тебе слово.
Я люблю тебя, я на самом деле люблю тебя, мама. И мне будет тебя не хватать. Да что там! Мне уже тебя не хватает...